Научи быть спокойной, господи. Господи, научи.
Не стучать нервной горстью пальцев по белому телу стола.
Бич от медового хлеба, право, не отличить.
Сделай же, господи, так, чтобы я всё смогла.
Чтобы не верить черту, чтобы послать к чертям
Злые наветы и шепот древних пустых старух,
Чтобы дороги вели не в Рим, а к родным дверям.
Чтобы уметь считать не одного, а двух.
Чтобы война и мир разом слились в одно,
И никаких огней, только родной очаг.
И чтобы кровь твоя, боже, стала густым вином,
И вечный зеленый свет горел бы в его глазах.
Научи быть спокойной, боже. Чтобы не дрогнул меч.
Чтобы взмахнуть рукой, и не жалеть ни дня.
Чтоб на рассвете алом ложью мне не истечь,
Чтоб он ни мыслил жизни и гибели без меня.
Пусть все вокруг пылает, господи, к черту всех!
В волнах твоих потопов мой сбереги ковчег.
В следующий раз, о боже, новый свершая грех,
Я обещаю быть смирной. И не творить побег.
Не стучать нервной горстью пальцев по белому телу стола.
Бич от медового хлеба, право, не отличить.
Сделай же, господи, так, чтобы я всё смогла.
Чтобы не верить черту, чтобы послать к чертям
Злые наветы и шепот древних пустых старух,
Чтобы дороги вели не в Рим, а к родным дверям.
Чтобы уметь считать не одного, а двух.
Чтобы война и мир разом слились в одно,
И никаких огней, только родной очаг.
И чтобы кровь твоя, боже, стала густым вином,
И вечный зеленый свет горел бы в его глазах.
Научи быть спокойной, боже. Чтобы не дрогнул меч.
Чтобы взмахнуть рукой, и не жалеть ни дня.
Чтоб на рассвете алом ложью мне не истечь,
Чтоб он ни мыслил жизни и гибели без меня.
Пусть все вокруг пылает, господи, к черту всех!
В волнах твоих потопов мой сбереги ковчег.
В следующий раз, о боже, новый свершая грех,
Я обещаю быть смирной. И не творить побег.