Как долго жил в глуши, забвеньи?
Прошли те смутны времена.
Преодолев души сомненья,
Оставив память только снам,
Герой мой возвратился к свету,
Тут, кстати, подоспело лето.
Взял подобающий наряд,
Отправившись в торговый ряд.
Отцовства не лишён был прежде,
Любовью к детям был томим
И жаждой встречи той гоним,
Пошёл, обласканный надеждой.
Детей прощенье получил,
С женой, как прежде, не был мил.
Но лишь привычные чертоги
Смогли обнять, он, тот же час,
Приняв вид вдумчивый и строгий,
Уединился, молча с глаз.
Всё то, что раньше было мило,
В мгновенье ока, тут же всплЫло.
И хоть немало он устал,
Перо с бумагою достал,
Построчно мысли излагая,
Письмо писать он начал той,
Кто путеводною звездой
В глуши был, выжить помогая.
Не будь читатель слишком строг,
Коль незатейлив будет слог.
Прошу простить, что я, вне правил,
Героям имена не дал.
Увлёкся, вот и не представил,
А ведь знакомства срок немал.
Письмо оставим не надолго,
Чтоб искупить мне чувство долга,
Ведь памятны те времена,
Но, к делу, вот их имена.
Её с рожденья Ольгой звали,
Хоть и красива, и умна,
Характер - баллов семь волна.
Сравнится с нею кто? Едва ли.
Бог миловал меня "волной",
Её прошёл я стороной.
Теперь немного о герое -
Владимир был приятель мой.
Тут совпаденье и, пустое,
Отождествлять его со мной.
В общеньи разговорчив мало,
Не без иронии сей малый.
Блуждал спокойно он во снах,
Покуда не пришла она.
Всего, что знал о ней Владимир
(А то, что виделось в глазах,
Я назову все, словом страх)
Так это было её имя.
По слухам, муж её - тиран,
Был из приезжих, мусульман.
Я к вере отношусь спокойно.
А можно ль за неё винить,
Коль ты ведёшь себя достойно,
Себе не позволяешь бить
Жену за то лишь, что красива,
Умна и чуточку спесива?
Свободу дал Всевышний сам
Ему. Суру* прочёл имам*.
Старалась позабыть те годы,
Что провела в кошмарном сне,
Где радость не приносит снег
Зимой, летящий с небосвода.
В тот миг и встретились они,
Зажглись тогда любви огни.
сура «Ясин» - предсмертная молитва у мусульман.
имам - священнослужитель в мечети.
Кому-то, может быть, по-нраву,
Кого-то слог сей не займёт,
Все, кто хоть слово скажет, правы.
Речь о любви сейчас пойдёт.
Случайной встрече были рады,
Раз в день увидеть, то - награда,
Женаты оба, вот беда.
О тайных встречах иногда
Мечтали, взглядами меняясь,
Как подтвержденье - сердца стук,
Обман и клич душевных мук
Перекликались, извиняясь.
Последний лист давно уж пал,
Был близок снега карнавал.
Зима, в ту пору, ранней стала,
Сугробов белоснежный вал,
Морозно и народа мало.
Друзей уютный сквер позвал.
Не чуя холода крутого,
Внимая только сердца слову,
Не замечая, что вокруг,
Сидят, не разнимая рук.
Снегами солнца луч играет,
И блещет, лёжа в круг, "хрусталь".
Увы, не вечен он, а жаль,
Хоть и не скоро, да растает.
Но к паре нашей я вернусь,
Ждёт впереди разлука, грусть.
Она вдовою разом стала.
Нет, вроде, худа без добра.
Хоть не любила, горевала
И ненавидела, всё враз.
Детей, как видно, Бог им нЕ дал.
За что, как знать, такие беды?
Но только мрак его увёл,
И лик, и глас её расцвёл.
А что же наш любовник пылкий?
Не разорвать семейных уз.
Но и любви был тяжек груз.
Не падать же на дно бутылки.
Тут, толи счастье, толи рок,
Был разом призван к рифме строк.
Он воспевал её улыбку
И, дивной формы, юный стан,
(У лани он такой же гибкий)
И ум, что был ей Богом дан.
Но годы, всётаки уходят,
В ней мысль о детях часто бродит.
Так прагматична и сильна,
Выходит замуж вновь она.
Для "счастья", может даже годен,
Умён и молод, не спесив,
И, в меру, кажется, красив,
Хотя с ума, отнюдь, не сводит.
Во снах певец к ней приходил
И ласки страстные дарил.
